Сочинить сказку не так уж просто, как кажется на первый взгляд. Если мы возьмемся за сочинительство не подумав, то сказка получится у нас или слишком простой, неинтересной и, скорее всего, короткой, или вытянется в бесконечную вялую сагу о похождениях героя. Что же нам может в этом деле помочь? Оказывается, классическая народная сказка состоит из совершенно определенных частей-элементов и имеет свои законы. Если мы будем их знать, то сможем сочинять оригинальные, увлекательные и очень интересные авторские "волшебные" истории.
Вот что пишет об этих законах и элементах и о том, как написать сказку, известный итальянский детский писатель Джанни Родари, автор любимых детьми историй "Приключения Чиполлино" и "Джельсомино в стране лжецов".
Из книги Д.Родари "Грамматика фантазии":
"Характерной чертой гения Леонардо, очень верно подмеченной автором одной статьи, является то, что он, впервые в истории, стал рассматривать машину не как нечто органически цельное, а как сочетание более простых устройств.
Леонардо да Винчи "расчленил" машины на отдельные элементы - "функции"; так, он специально изучил "функцию" трения, что позволило ему сконструировать подшипник, шариковый и конусный, он даже придумал устройство, которое стало производиться лишь в самое последнее время для гироскопов, применяемых в авиации.
Великому Леонардо эти занятия явно служили еще и развлечением. Недавно был обнаружен один его рисунок шуточного содержания: "амортизатор на случай падения человека с большой высоты". На рисунке изображен человек, откуда-то падающий, откуда - неизвестно, и целая система тормозящих падение перепонок; в конечной точке падения - кипа шерсти: ее амортизационные возможности регулируются самой нижней перепонкой.
Таким образом, вполне вероятно, что Леонардо, помимо всего прочего, занимался изобретением "бесполезных машин", которые он конструировал забавы ради, просто чтобы дать волю своей фантазии; рисовал он их с улыбкой - в противовес и в пику утилитаристским установкам научно-технического прогресса своего времени.
Нечто подобное леонардовскому расчленению механических устройств на "функции" проделал с народными сказками советский фольклорист Владимир Яковлевич Пропп в своей книге "Морфология сказки" и в своем исследовательском труде "Трансформации волшебных сказок". Пропп снискал заслуженную славу также благодаря своей работе "Исторические корни волшебной сказки", где он увлекательно и убедительно, по крайней мере с поэтической точки зрения, изложил теорию, согласно которой волшебная сказка уходит своими корнями в первобытное общество и связана с обрядами инициации, сопровождавшими вступление человека в пору зрелости.
То, о чем сказки повествуют, или то, что они, в результате целого ряда метаморфоз, в себе таят, некогда происходило на самом деле. Детей, по достижении определенного возраста, изымали из семьи и уводили в лес (как Мальчика-с-Пальчик, как Нино и Риту, как Белоснежку), где шаманы племени в одеждах, наводивших ужас, в страшных масках (у нас сразу вызывающих ассоциации со злыми волшебниками и с ведьмами) подвергали их тяжелым, подчас гибельным испытаниям (все герои сказок так или иначе подвергаются испытаниям)... Дети выслушивали мифы племени и получали оружие (вспомним волшебные дары, которые сказочные герои получают от сверхъестественных существ в момент опасности)... Наконец они возвращались домой, нередко уже под другими именами (герой сказки тоже зачастую возвращается неузнанным), достаточно взрослыми, чтобы идти под венец (то же самое в сказках: девять историй из десяти кончаются свадьбой)...
Структура сказки повторяет структуру древнего ритуала. На этом наблюдении Владимир Яковлевич Пропп (и не он один) построил теорию, согласно которой сказка, как таковая, обрела жизнь после того, как древний ритуал отмер, оставив по себе лишь воспоминание в виде рассказа. Сказители на протяжении тысячелетий все больше и больше отклонялись от конкретного воспоминания и все больше и больше заботились о потребностях самой сказки, а та, переходя из уст в уста, обогащалась вариантами, сопровождала народы, в частности индоевропейские, в их скитаниях, впитывала в себя плоды исторических и социальных преобразований. То же было и с языками: люди говорили на них и, говоря, преобразовывали их настолько, что в течение каких-нибудь нескольких столетий из одного языка получался другой: много ли понадобилось веков, чтобы из латыни эпохи упадка Римской империи родились романские языки?
Словом, рождение сказки, судя по всему, - это результат упадка мира верований; аналогичным образом причалили к берегу детства и низведены были до роли игрушек аксессуары древних ритуалов, предметы культа. Например, такие, как кукла или волчок. А разве у истоков театра не тот же процесс перехода от культового к светскому?
Сказки сосредоточили вокруг изначальной магической сердцевины и другие десакрализованные мифы, рассказы о приключениях, легенды, анекдоты; рядом со сказочными образами поместили персонажей из крестьянского мира (например, пройдоху и балду). Так образовалась плотная и многослойная порода, намотался клубок из ниток ста цветов, однако самая главная из них, как говорит Пропп, - это та, о которой мы сейчас ведем речь.
Что касается теорий, то их немало и каждая по-своему хороша, хотя на исчерпывающее объяснение происхождения сказки ни одна из них, видимо, претендовать не может. Теория, выдвинутая В.Я. Проппом, обладает особой притягательностью еще и потому, что только она устанавливает глубокую (кое-кто сказал бы, "на уровне коллективного подсознания") связь между доисторическим мальчиком, по всем правилам древнего ритуала вступающим в пору зрелости, и мальчиком исторически обозримых эпох, с помощью сказки впервые приобщающимся к миру взрослых. В свете теории Проппа тождество, существующее между малышом, который слышит от матери сказку о Мальчике-с-Пальчик, и Мальчиком-с-Пальчик из сказки, имеет не только психологическую основу, но и другую, более глубокую, заложенную в физиологии.
Проанализировав структуру народной сказки, причем особенно тщательно - ее русский вариант (являющийся в значительной мере частью индоевропейского наследия, к которому принадлежат также немецкие и итальянские сказки), В.Я. Пропп сформулировал следующие три принципа:
-- Постоянными, устойчивыми элементами сказки служат функции действующих лиц, независимо от того, кем и как они выполняются.
-- Число функций, известных волшебной сказке, ограниченно.
-- Последовательность функций всегда одинакова.
Согласно системе Проппа, этих функций - тридцать одна, а если учесть, что внутри они еще варьируются и видоизменяются, то материала вполне достаточно для того, чтобы дать описание формы сказки. Вот она:
1. Отлучка кого-либо из членов семьи.
Родители уходят на работу. "Надо было князю ехать в дальний путь, покидать жену на чужих руках". "Уезжает он (купец) как-то в чужие страны". Обычны формы отлучки: на работу, в лес, торговать, на войну, "по делам".
Усиленную форму отлучки представляет собой смерть родителей.
Иногда отлучаются лица младшего поколения. Они идут или едут в гости, рыбу ловить, гулять, за ягодами.
(Здесь и далее мелким шрифтом нестрого даются некоторые из пояснений, приведенных в работе В.Я. Проппа "Морфология сказки". - И.Г.)
2. Запрет, обращенный к герою.
"В этот чулан не моги заглядывать". "Береги братца, не ходи со двора". "Ежели придет яга-баба, ты ничего не говори, молчи". "Много князь ее уговаривал, заповедал не покидать высока терема" и пр.
3. Нарушение запрета.
Формы нарушения соответствуют формам запрета, функции 2 и 3 составляют парный элемент.
4. Выведывание.
В сказку теперь вступает новое лицо, которое может быть названо антагонистом героя (вредителем). Его роль - нарушить покой счастливого семейства, вызвать какую-либо беду, нанести вред, ущерб. Противником героя может быть и змей, и черт, и разбойники, и ведьма, и мачеха и т.д. Выведывание имеет целью узнать местопребывание детей, иногда драгоценных предметов и пр. Медведь: "Кто же мне про царских детей скажет, куда они девались?" Приказчик: "Где вы эти самоцветные камни берете?"
5. Выдача.
Антагонист получает непосредственно ответ на свой вопрос.
6. Подвох.
Антагонист или вредитель принимает чужой облик. Змей обращается золотой козой, прекрасным юношей. Ведьма прикидывается "сердечной старушкой", подражает голосу матери. Воровка прикидывается нищей.
Затем следует и самая функция. Ведьма предлагает принять колечко, кума предлагает попариться, ведьма предлагает снять платье, выкупаться в пруду. Мачеха дает пасынку отравленные лепешки. Она втыкает в его одежду волшебную булавку. Злые сестры уставляют окно, через которое должен прилететь Финист, ножами и остриями.
7. Невольное пособничество.
Герой соглашается на все уговоры антагониста, т.е. берет колечко, идет париться, купаться и т.д. Можно заметить, что запреты всегда нарушаются, обманные предложения, наоборот, всегда принимаются и выполняются.
8. Вредительство (или недостача).
Эта функция чрезвычайно важна, так как ею, собственно, создается движение сказки.
Антагонист похищает человека. Он похищает или отнимает волшебное средство. Он расхищает или портит посев. Наносит телесное повреждение. Он вызывает внезапное исчезновение. Он изгоняет кого-либо. Он приказывает кого-либо бросить в море. Он околдовывает кого-либо или что-либо. Он совершает подмену. Он приказывает убить. Он совершает убийство. Он похищает человека. Он объявляет войну и т.д. и т.п. Здесь следует заметить, что вредитель наносит нередко два-три вреда сразу.
9. Посредничество.
Беда или недостача сообщается, к герою обращаются с просьбой или приказанием, отсылают или отпускают его.
10. Начинающееся противодействие.
Герой соглашается или решается на противодействие. "Позволь нам твоих царевен разыскать".
11. Герой покидает дом.
Отправки героев-искателей и героев-пострадавших различны. Первые имеют целью поиски, вторые открывают начало того пути без поисков, на котором героя ждут различные приключения. Нужно иметь в виду следующее: если похищается девушка и за ней идет искатель, то дом покидается двумя лицами. Но путь, за которым следит рассказ, путь, на котором строится действие, есть путь искателя. Если же, например, изгоняется девушка и искателя нет, то повествование следит за отправкой и приключениями пострадавшего героя.
12. Даритель испытывает героя.
Герой встречает волшебного дарителя. Герой испытывается, выспрашивается, подвергается нападению и пр., чем подготовляется получение им волшебного средства или помощника. Яга задает девушке домашние работы. Лесные богатыри предлагают герою три года служить. Умирающий или умерший просит оказать услугу. К герою обращаются с просьбой о пощаде и т.д.
13. Герой реагирует на действия будущего дарителя.
Герой выдерживает (не выдерживает) испытание. Герой отвечает (не отвечает) на приветствие. Он оказывает (не оказывает) услугу умершему. Он отпускает плененного. Он щадит просящего и т.д.
14. Получение волшебного средства.
Волшебными средствами могут служить: 1) животные (конь, орел и пр.); 2) предметы, из которых являются волшебные помощники (огниво с конем, кольцо с молодцами); 3) предметы, имеющие волшебное свойство, как, например, дубины, мечи, гусли, шары и многие другие; 4) качества, даруемые непосредственно, как, например, сила, способность превращаться в животных и т.д.
15. Герой переносится, доставляется или приводится к месту нахождения предмета поисков.
Он летит по воздуху. На коне, на птице, в образе птицы, на летучем корабле, на ковре-самолете, на спине великана или духа, в коляске черта и т.д. Полет на птице иногда сопровождается деталью: ее по пути нужно кормить, герой берет с собой быка и пр. Он едет по земле или воде. Верхом на коне или на волке. На корабле. Безрукий несет безногого. Кот переплывает реку на спине собаки. Клубочек указывает путь. Лисица ведет героя к царевне и т.д.
16. Герой и антагонист вступают в борьбу.
Они бьются на открытом поле. Сюда прежде всего относится бой со змеем или с Чудо-Юдой и пр., а также бой с неприятельским войском, с богатырем и т.д. Они вступают в состязание. Герой при помощи хитрости одерживает победу. Цыган обращает в бегство Змея, выжимая кусок творога вместо камня, выдавая удар дубины по затылку за свист, и т.д.
17. Героя метят.
Герой во время боя получает рану. Царевна будит его перед боем, нанося ему ранку ножом в щеку. Царевна метит героя перстнем в лоб. Она его целует, отчего на лбу загорается звезда. Герой получает кольцо или полотенце. Соединение двух форм мы имеем в том случае, если героя ранят в бою и рана перевязывается платочком царевны или короля.
18. Антагонист побежден.
Он побеждается в открытом бою. Он побеждается при состязании. Он проигрывает в карты. Он проигрывает при взвешивании. Он убивается без предварительного боя (Змея убивают спящим). Он непосредственно изгоняется и т.д.
19. Беда или недостача ликвидируется.
Данная функция образует пару с вредительством. Этой функцией рассказ достигает своей вершины.
20. Возвращение героя.
Возвращение обычно совершается в тех же формах, что и прибытие.
21. Герой подвергается преследованиям.
Преследователь летит за героем. Змей догоняет Ивана, ведьма летит за мальчиком, гуси летят за девочкой. Он преследует героя, быстро превращаясь в различных животных и пр. Колдун преследует героя в образе волка, щуки, человека, петуха. Преследователи (Змеевы жены и др.) обращаются заманчивыми предметами и становятся на пути героя. "Забегу вперед и пущу ему день жаркий, а сама сделаюсь зеленым лугом: в этом зеленом лугу обращусь я колодцем, в этом колодце станет плавать серебряная чарочка... Тут и разорвет их по макову зернышку".
22. Герой спасается от преследования.
Герой бежит, во время бегства ставит преследователю препятствия. Он бросает щетку, гребенку, полотенце. Они превращаются в горы, леса, озера. Вертогор и Вертодуб выворачивают горы и дубы, ставят их на пути Змеихи. Герой во время бегства обращается предметами, делающими его неузнаваемым. Царевна превращает себя и царевича в колодец и ковшик, в церковь и попа. Герой во время бегства прячется. Речка, яблоня, печь прячут девушку.
На спасении от преследования очень многие сказки кончаются. Герой прибывает домой, затем, если была добыта девушка, женится. Но это бывает далеко не всегда. Сказка заставляет героя пережить новую беду. Опять является его враг, у Ивана похищается добыча, сам он убивается и т.д. Словом, повторяется завязочное вредительство, иногда в тех же формах, что и в начале, иногда в других, для данной сказки новых. Этим дается начало новому рассказу. Специфических форм повторного вредительства нет, т.е. мы опять имеем похищение, околдование, убиение и т.д. Но есть специфические вредители для этой новой беды. Это - старшие братья Ивана. Незадолго до прибытия домой они отбирают у Ивана добычу, иногда убивают его самого. Если они оставляют его в живых, то для того, чтобы создалось новое искательство, нужно опять как-то проложить огромную пространственную грань между героем и предметом его поисков. Это достигается тем, что Ивана сбрасывают в пропасть (в яму, в подземное царство, иногда в море), куда он летит иногда целых три дня. Затем повторяется все сначала, т.е. опять случайная встреча с дарителем, выдержанное испытание или оказанная услуга и пр., получение волшебного средства и применение его, чтобы вернуться домой в свое царство. С этого момента развитие иное, чем в начале. Это явление означает, что многие сказки состоят из двух рядов функций, которые можно назвать ходами. Новая беда создает новый ход, и таким образом иногда соединяется в один рассказ целый ряд сказок. Впрочем, развитие, которое будет обрисовано ниже, хотя и создает новый ход, является продолжением данной сказки.
23. Герой неузнанным прибывает домой или в другую страну.
24. Ложный герой предъявляет необоснованные притязания.
25. Герою предлагается трудная задача.
26. Задача решается.
27. Героя узнают.
28. Ложный герой или антагонист изобличается.
29. Герою дается новый облик.
30. Враг наказывается.
31. Герой вступает в брак.
Разумеется, не во всех сказках наличествуют все функции; строгая последовательность функций может и нарушаться, возможны перескоки, добавления, синтез, однако это не противоречит основному ходу. Сказка может начинаться с первой функции, с седьмой или с двенадцатой, но - если, конечно, сказка достаточно старинная - вряд ли она будет возвращаться вспять, восстанавливать пропущенные куски.
На этом мы свои наблюдения над "пропповскими функциями" закончим; посоветуем лишь - тем, у кого появится охота, - поупражняться, сравнить приведенный перечень с сюжетом любого приключенческого фильма; удивительно, как много обнаружится совпадений и как будет почти в точности соблюден тот же порядок: вот что значит традиция сказки, как она нетленна, как вечно живет в нашей культуре. Той же канвы придерживаются и многие приключенческие книги.
Нас эти функции интересуют потому, что на их основе мы можем строить бесконечное множество рассказов, подобно тому как можно сочинять сколько угодно мелодий, располагая двенадцатью нотами (не считая четвертьтонов, то есть оставаясь в рамках принятой на Западе строго ограниченной звуковой системы периода доэлектронной музыки).
На своем семинаре в Реджо-Эмилии, чтобы испытать "пропповские функции" на продуктивность, мы свели их произвольно к двадцати, кое-какие опустив, а иные заменив тем же количеством тоже сказочных тем. Два наших друга-художника изготовили двадцать игральных карт, на каждой из которых значилось краткое название соответствующей функции и был изображен рисунок - условный или карикатурный, но всякий раз очень точный:
1. Предписание или запрет. 2. Нарушение. 3. Вредительство или недостача. 4. Отъезд героя. 5. Задача. 6. Встреча с дарителем. 7. Волшебные дары. 8. Появление героя. 9. Сверхъестественные свойства антагониста. 10. Борьба. 11. Победа. 12. Возвращение. 13. Прибытие домой. 14. Ложный герой. 15. Трудные испытания. 16. Беда ликвидируется. 17. Узнавание героя. 18. Ложный герой изобличается. 19. Наказание антагониста. 20. Свадьба.
Затем группа приступила к работе над придумыванием рассказа, построенного по системе "пропповского ряда", из двадцати "пропповских карт". Должен сказать, проходила она превесело, с заметным уклоном в пародию.
Я видел, что с помощью этих "карт" ребятам ничего не стоит сочинить сказку, потому что каждое слово ряда (обозначающее функцию или сказочную тему) насыщено сказочным материалом и легко поддается варьированию. Помню, как своеобразно был истолкован однажды "запрет": уходя из дома, отец запретил детям бросать с балкона горшки с цветами на головы прохожих...
Когда речь зашла о "трудных испытаниях", кто-то не преминул предложить, чтобы герой отправился в полночь на кладбище: до определенного возраста ребенку это представляется верхом мужества - страшнее ничего быть не может.
Но ребята любят также тасовать карты и придумывать свои правила; например, строить рассказ на вытащенных наугад трех картах, или начать сочинять с конца, или поделить колоду пополам и действовать двумя группами, соревнуясь, у кого рассказ получится занимательнее. Бывает, что на мысль о сказке наводит и одна-единственная карта. Так, карты с изображением "волшебных даров" оказалось достаточно одному ученику четвертого класса, чтобы придумать историю о пере, которое само делает уроки.
Колоду "пропповских карт" - из двадцати штук или тридцати одной, а то и из пятидесяти, как кому вздумается, - может сделать каждый: достаточно написать на картах названия функций или сказочных тем; без иллюстрации можно и обойтись.
Кое-кто впадает в ошибку, полагая, что эта игра напоминает головоломку, где тебе дают двадцать (или тысячу) кусков какого-нибудь рисунка с заданием этот рисунок-мозаику восстановить. Как уже было сказано, карты Проппа позволяют создать бессчетное число завершенных рисунков, ибо каждый отдельный элемент неоднозначен, каждый поддается множеству толкований..."
Чем еще нам могут помочь старые сказки в сочинении новых волшебных историй? Вот какие способы предлагает нам Джанни Родари в "Грамматике фантазии".
-- "Перевирание" старой сказки (например, Красная Шапочка зовет на помощь милицию и на мотоцикле гонится за Волком; Золушка едет на королевский бал, но приезжает в другое королевство).
-- Сказки "наизнанку" (например, Мальчика-с-Пальчик не убегает от Людоеда, а становится его другом, учит его есть кашу; Белоснежка встретила не семь гномов, а семь великанов).
-- Продолжение старой сказки: что было потом?
-- Смешение сказок (например, Буратино помогает Золушке по хозяйству и едет вместе с ней на бал; Спящую Красавицу предупреждает о происках злой ведьмы Дюймовочка).
-- Перенесение героев и сюжета старой сказки в другое время и другое место (например, Ганс-крысолов со своей волшебной дудочкой, звуки которой завораживают крыс, в современном городе так же "гипнотизирует" все автомобили и уводит их за собой в подземелье).
И это, конечно, далеко не все, что можно придумать.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий