Элль и Хлоя

Такой классной командировки у меня еще не было.

За эти два дня под южными звёздами я впервые ощутила и поняла, что значит физически хотеть женщину.

До этого я хотела ЕЁ головой. Наверное, мои фантазии до того разгулялись, что теперь просто ищут неминуемый выход. И порой, за эти два дня мне хотелось, чтобы они его уже наконец нашли.

В командировку мы полетели почти старым составом: красавица-Елена, веселушка-Маарья, я и русская девочка Ксюша, знающая грани и знающая себе цену. Позже к нам присоединился второй пилот, исландец, которого мы сразу окрестили как Хелькур, что в переводе с эстонского звучит как отражатель.

В самолёте авиакомпании Estonian Air, в котором мы летели до Копенгагена, девчонки мило спали в своих креслах. Я читала в газете статью о 16-летней девочке, покончившей жизнь самоубийством, потом слушала в телефоне любимую литовскую песню "Sunku myleti tave".

По прибытии в Копенгаген мы с Ксюхой сразу преобрели по большому стакану горячего кофе, а далее все разшлись по магазинам - шопоманки - а я задалась своей главной целью: найти литовцев: командира и старшую стюардессу.

И они, миленькие, нашлись. Капитана звали красивым именем Йонас. Выглядел он не менее симпатично, чем звучало его имя. Старшую стюардесску, Янину (которую я для себя сразу же окрестила Яночкой) я уже видела один раз, - она как-то передавала самолёт нам с тётей Ирой. Она была маленькая, миниатюрная женщинка 40-ка лет. Как показало будущее, мы сразу нашли друг к другу подход.

В скандинавскм самолёте мне попались места с неизменной Еленой и с Ксюхой. За нами оказались шикарнейшие соседи: маленькие дети страшно истерили: орали на взлёте так, будто их режут и били ногами по спинкам впереди стоящих сидений.

После набора высоты наша тройка пересела в начало салона. Девочнки затнули уши наушниками и вырубились, а я пошла к кэптэну: спрашивать, нет ли у него наушников, которые подошли бы к моему лэптопу и заодно протоптать дорожки: мне же всегда нужно тусоваться с капитоном и старшей стюардессой.

Капитан улыбался мне. Было видно, что я ему понравилась. Наушников он так и не нашел, зато дал мне повязку для глаз, сказав, что в ней хорошо спится.

К Яночке я подходить пока не решалась. Она читала литовскую книжку.

Мне ничего не оставалось, как всунуть в уши свой телефон и раскрыв столик и разложив на нём цветные мелки карандаши, начать рисовать.

Под любимую песню вышел шедевр: девочка в розовой форме с ангельскими крыльями сидит на розовом чемодане и плачет, закрыв голову руками. А под ногами, на асфальте нарисовано розовое сердце с литовским триколором и подписано всё то же "Sunku myleti Tave" ("Трудно любить Тебя" с литовского).

В аэропорту Бирмингхэма капитан изъявил желание пойти пройтись по городу. До следующего самолёта у нас было 4 часа.

К кэптэну присоединились Маарья и второй пилот. Я одела Маарью в свою шубку, и они ушли бродить по городу.

А мы с Яночкой упали в кожаные диваны смотреть по моему лэптопу фильм. Так мы и сдружились.

Неу спели мы насладиться первыми кадрами, как откуда-то нарисовалась Елена прекрасная и увела меня под руку её кормить. Она забыла дома карточку, а эстонские кроны в Великобритании были нафиг никому не нужны. Таким образом я всучила маленькой моей звёздочке лэптоп и ушла с Ленкой в магазин.

Мы взяли по внушительному британскому сэндвичу, по пакетику местных чипсов, по бутылке попить и по шоколадному маффину, которые Ленка обажает.

В кафе я для приличия заказала малиново-ванильный чай и присоединилась к малышке Джейн (еще одно моё прозвище для Яночки) смотреть фильм.

Потом нарисовалась Ксюха. Мы смотрели комедию втроём, а Елена как всегда читала книжку на англисйком. Когда в фильме произнесли словосочетание "половой член", рот весьма недвусмысленно разъехался в полуулыбке, мол, что это вы там смотрите?..

В самолёте авиакомпании с громким названием Monarch за четыре часа перелёта мы не увидели даже капли воды, не говоря уже о кормёжке. Я знала об этом заранее, поэтому припасла для этого случая пакетик чипсов и карамельную шоколадку. Я, естественно, сидела вместе со своей малышкой, а кэптен перебазировался на сидения вперёд, чтобы было больше кислороду, да и, видать, поспать хотел.

Мы проболтали с Яночкой весь рейс. Когда я рассказывала ей, как пассажир однажды гладил тётю Иру по волосам, я показала процесс ласкания волос на Яне. Думаю, ей это понравилось, потому что потом Яночка также гладила по волосам меня.

Мы с ней ели карамельную шоколадку и рассуждали о жизни. С ней было также легко говорить на любые темы. Она также сразу сумела себя поставить наравне с девочкой, млачше себя на 17 лет.

К концк полёта у меня закрывались глаза, и мне хотелось лечь на её колени и уснуть. Но посколько мы с ней были еще слишком мало знакомы, я не могла себе этого позволить, - вдруг она бы не поняла это действие? - Я уткнулась головой об её кресло, повернувшись к ней сонным детским лицом, и уснула на полчаса, пока звёздочка-Яночка дочитывала свою литовскую книжку.

Мне еще очень понравилось то, что несмотря на возраст и очень напряженный день с перелётами по всей Европе, Яночка, кэптэн и Ксю были совершенно непротив затусить по прибытии на место назначения.

Я была счастлива. - Обычно экипаж скучно расползается п своим номерам спать, а тут - такое! Где это видано, чтобы сексапильная литовская "намба уан" с готовностью распивала с тобой алкогольные напитки после напряженного дня перелётов?

Итак, мы прибыли. Когда шли гуськом с чемоданами к такси, капитан показал мне на небе месяц и яркую звезду рядом с ним. Месяц был похож на кусочек сыра, лежащий на тарелке. Кэптэн сказал, что здесь всегда такая луна и что это потому, что Испания видит луну под другим углом, что обусловлено таким её расположением на материке в отличие от Эстонии и Литвы.

И вот была тёплая, южная ночь, луна, похожая на сыр, испанское небо (совсем как в той песне), и мы все дружно ехали в отель La Pinta, чтобы наскоро приняв душ, встретиться за ужином, а потом всретиться у кого-нибудь в номере и хорошенько "накатить".

Меня очень обрадовало еще то, что в этот раз у нас был совершенно другой отель. Тот уже приелся, а этот был чем-то вроде свежего бриза, плюс его расположение в самом центре очень радовало не только наших шопоманок, но и меня, вечно не имеющую в кармане ни копейки.

Яночке достался номер 303, кэптэну - 100, Ксюха и второй пилот-отражатель были со мной на нулевом этаже ( как всегда мне - подвал), а Маарья и Ленка разделили на двоих номер 507, как закадычные подруги. "Лучше бы этот номер разделили мы с Яночкой", - подумала я.

Мы условились встретиться в ресторане через 15 минут и разошлись по номерам.

В ресторане я, естественно, была звездой в сарафане. Моя маленькая куколка была в коротком платье и лосинах, какие сейчас модно одевать под туники. Мы с ней только в самолёте недавно говорили о том, что если в 40 лет ты имеешь красивую фигуру, то не стесняйся и ночи открытые вещи. Она не боится, она молодец!..

После ужина Елена изъявила желание пойти почивать, и мы вшестером отправились в близжайший супермаркет.

Маарья чаще общалась с мальчиком-отражателем, потому что им двоим был близок пресловутый "инглыш" гораздо больше, нежели нам "русишкэй".

Маарья и лётчик шли немножко впереди, а мы вчетвером: Ксюха, кэптэн, я и Яночка двигались колонной за ними.

Маарья взяла себе сидру, мальчик - пива, а мы вчетвером затарились Бакарди Оро, бутылкой Колы и 100-вой плиткой черного шоколаду. - Кэптэн сказал, что сделает нам горячие шоколадные коктейли.

Мы решили тусоваться у меня в номере. Я была счастлива, что получается живая тусовка, а не скучное сонное царство курадов, и оттого я была мегагостеприимна. К тому же в магазине кэптэн обнимал меня за талию и спрашивал, не холодно ли девице красной. Это можно было истолковать по-всякому. Я истолковала и решила, что я непротив. Кэптэн - святое дело, тем более, такой зрелый и симпатичный.

Итак, Маарья и "отражатель" расставляли стулья на балконе, потом щебетали, пили сидр и курили. Я раскладывала чемодан, пока кэптэн исполнял на кухне взятую на себя роль шеф-повара. Он варил в чайничке шоколад, а Ксюха и Яночка, чьи хорошенькие попки свисали с барной стойки, на которой они повисли, наблюдали за сим роскошным процессом. Йонас у плиты смотрелся более чем хозяйственно.

Когда я к ним присоединилась, и хорошеньких попки у барной стойки стало три, кэптэн стал зачёрпывать содержимое чайника чайной ложечкой, посыпал свержу немного сахару и кормил стюардессок с ложечки, после чего стюардесски должны были запить сладость очень крепким бакарди.

Первой по старшинству ротик открыла Яночка, потом кэптэн накормил меня, потом дал ложечку в ротик Ксюше. Стюардесски "охреневали" от крепости привычного для капитана бакарди.

Вскоре мы присоединились к эстонке и исландцу. Я хотела сидеть между Яночкой и Йонасом, но оказалась между двух пилотов. Яночка сидела напротив, что давало мне прекрасную возможность налаживать с ней визуальный контакт.

Мы пили, курили и даже пробовали принесённый исландским пилотом шведский жевательный тобак.

Потом стало холодать, и я заботливо надела на малышку-Яночку свою шубку. Кэптэн же, в свою очередь, пошёл ко мне в спальню, взял в кровати покрывало и, вернувшись, накрыл им наши с ним спины. Вот тут-то и оказалась мощная ладошка командира экипажа на голой коленке стюардессы.

Никто и не заметил, как моя рука была в его руке под столом, и что наши масляные лица явно выдавали обуревающие нас желания.

Вскоре моя маленькая Джейн пошла спать. Я проводила её до двери, и мы условились, что она разбудит меня телефонным звонком за полчаса до завтрака.

Когда я ненадолго оставила компанию, чтобы почистить зубы, кэптэн расценил моё отсутствие как знак. Он пришёл в ванную. Мы стали целоваться, не в силах больше терпеть электроразрядов в наших телах. И тут в дверном проёме показалась высокая фигурка второго пилота. Он смутился и вернулся за стол. Мы вернулись за ним.

А потом я уснула прямо на столе. Тогда тактичная Маарья позвала выпивших всё прогуляться по берегу океана перед сном. И все пошли прогуливаться, хотя Ксю еще рвалась на местную дискотеку. Только кэптэн выходил из номера последним. Он поцеловал меня взасос и сказал, что вернётся через 10 минут.

Я сонно снимала в ванной с запястья часы, когда он постучал в дверь. Я открыла ему, и мы стали целоваться прямо на пороге. Потом капитан подхватил стюардесску на руки и отнёс в спальню.

Далее всё разворачивалось как в кино: смятые простыни, лифчик на Библии, забытое на полу платье с так и неразвязанными лямками, глубокие вздохи и стоны, мягкая перина, жаркие поцелуи, молодое, гладкое стюардесскино тело и умелый, нежный командир экипажа.

Мне было больно - это была кара за двухмесячное воздержание.

Мне было приятно - думать о том, что а что, если бы она, маленькая Джейн сейчас была здесь с нами. И что бы тогда сделала я, и что бы сделал он.

Надеюсь, Ксюша, вернувшись в соседний с моим номер с ночной прогулки, не слышала, что капитан "не куда-то подевался", когда все пошли гулять, а попросту вернулся в номер к стюардесске номер три.

А мы закончили красиво: я лежала на животе. Он кончал и целовал меня в спину. И на гладкой нежной коже спины эти поцелуи чувствовались волшебно. Именно это я хотела бы сделать для Стаси, если бы мы с ней спали в одном номере в нашей с ней нереальной командировке.

И вот, он целовал меня в спину, а я думала о том, что вероятнее всего, через месяц узнаю о том, что беременна. Дочку назову Стасей. Кандидатура воскресного папаши хороша: мало того, что лётчик, еще и литовец.

После бурных ласк командир сразу захрапел, а я - в первый раз в своей жизни - повернулась на другой бок и заснула безмятежным сном. Картина маслом: уютная спаленка в апартаментах отеля, голый командир экипажа и стюардесска в сперме.

"Утро красит нежным светом стены древнего Кремля". Я проснулась сама, по неопределённо откуда взявшимся биологическим часам ровно за полчаса до того, как должна была позвонить маленькая моя звёздочка.

Я открыла глаза и зашевелилась в поисках одеяла, упавшего в ноги. В окно, заботливо занавешенное горничной, тонкой струйкой просачивался утренний голубой луч света. Проснувшийся кэптэн прижал меня к себе и прикрыл одеялом. От того, что мы опять почувствовали близость обнажённых тел друг друга, в нас проснулись желания, хотя раньше, спроси меня, я ненавидела и не понимала секс по утрам.

Стюардесска сладко застонала от накатившей волны жгучего желания, а командир целовал её в губы, потом раздвинул ей ноги и вошёл в неё.

И опять, будто мне было шестандцать, мне было больно, но очень, очень сладко.

Я жалела их, просыпающихся под мерзки вой будильника. Я скучала лишь по ней, и пока все они вставали и нехотя плелись в ванную, я нежилась в тёплой постельке с командиром экипажа. Мне было лестно, что из всех он выбрал именно меня.

Я влетала в ресторан, когда маленькая окликнула меня. В ресторане не было мест, и поэтому она устроилась за столиком сразу возле входа.

Мы набрали омлета, бобов, сыра, сосисок и специальных тенерифских булочек, хотя после такой ночки у меня совсем не было апетита.

Входившие в ресторан поочерёдно Ленка, Маарья и Ксюха спрашивали, why do we sit outside the restoraunt, а я весело шутила, что это потому, что мы аутсайдеры. Маленькая смеялась, впихивая в себя кислющий грейпфрут, а я просто была счастлива, что всё так здорово получается: и сама командировка, выпавшая на мою долю из-за болезни Мерле, и ночь с командиров экипажа и маленькая моя звёздочка Яна, с которой мы уже совсем-совсем подружились.

Мы договорились идти в город, заниматься маленьким шоппингом. Солнца еще не было, зато был сильный ветер, поэтому о загаре пока речи не шло.

К нам присоединилась Ксюша, и мы втроём пошли по магазинам.

Мы условились разойтись и втсретиться через 40 минут у входа во всеми любимый Mango Outlet. Я не люблю покупать шмотки, особенно в таких магазинах, и особенно, когда у меня нет денег. Поэтому девчонки удалились по тряпкам, а я как всегда окунулась с головой в свои именные браслетики, шоколадные сигаретки, розовые зажигалочки и прочую милую ерунду.

Потом меня развлекал дедуля, продающий волшебные стирающиеся и меняющие цвета нетоксичные фломастеры. Я наврала ему, что я Станислава из Литвы.

Ксюха увела меня от фломастерного прилавка, и дедуля подарил мне листочек со своим фломастерным художеством.

А потом мы долго ждали Яночку, а её всё не было. Я стала беспокоиться за неё и даже уже позвонила Зифке, Дарюсу и Ирочке с вопросом о номере телефона нашей маленькой звёздочки. Ируся телефона не имела, Зифка не брал трубку, а Дарюс начал было диктовать, как Янка-хулиганка появилась перед нами во всей красе.

Мы еще посетили парочку магазинов и решили теперь идти загорать.

Итак, мы встретились все втроём около бассейна с нежно-бирюзовой водичкой, поставили рядом три лежака, накрыли их белыми полотенцами из номеров, разделись до купальников и умерли под солнцем. Я никак не могла раскурить толстую шоколадную сигару, купленную в магазине, - был сильный ветер. Я умерла на своём лежаке, разтаявшая под ласковым испанским солнцем. Я изредка открывала глаза и тогда видела нежную Янкину спинку прямо перед собой. Она у нас любитель спать на животе. Наверное, кэптэн бы тоже целовал её в спинку, кончая в неё сзади.

И вот я лежала и мне хотелось погладить Яночку по спинке, нежно провести по ней острыми своими наманикюренными коготками, довести её до дрожи, до мурашек, до безумия. Я лежала и думала, о том, что интересно, а как

пишется слово "мурашки" - через "ж" или через "ш", - и не осмеливалась дотронуться до нежной Яночкиной спинки. Ветер иногда поднимал краешек её полотенца, и этот краешек накрывал её распущенные короткие светлые волосы. Тогда я заботливо отгибала краешек на место и заправляла его под матрас. Я была очень довольна тем, что лежу рядом с 40-летней Яной, а 22-летняя Ксюха в фиолетовом купальнике лежит дальше.

Я изучала Янкину фигурку, пока она загорала, лежа на животе и не видела, как по ней разгуливает мой взгляд. Белая, маленькая, в каком-то тигрового окраса купальничке. Маленькая попка, худенькие ножки. Вроде уж слишком миниатюрная, но всё-таки сквозил в ней какой-то необъяснимый секс, и я думаю, она знала об этом.

Она перевернулась, а я достала сигару, и на сей раз у меня получилось закурить. Я полулежала лицом к Яне. Мы о чём-то болтали, и мои голые коленки слегка упирались в её голенькие худенькие ножки. Она взяла у меня сигару. Эта сигара в миг наполнилась сексом. Интимное дело, из губ в губы: она сделает пару глубоких зрелых своих затяжек и передаст шоколадную трубку мира мне, и мне несказанно приятно брать в рот сигарету сразу после того, как её брала в рот Яна.

Мы с Ксюхой отважились искупаться, и Яночка фоткала нас с лежака. Потом мы, красавицы, позировали друг другу, изголяясь у бассейна, а потом опять кинулись в воду. Она была теплее, чем воздух, и из неё не хотелось вылазить. Я, как змей искуситель, уговорила Яночку всё-таки к нам присоединиться. И вот мы втроём, довольные, плаваем в бирюзовой водичке где-то в раю на краю света, и не знаю, как там думают mergоs, но лично мне больше ничего не надо.

А потом мы решили затариться в магазине нехитрой закуской и пойти ко мне смотреть фильм. И нам было так хорошо втроём: Маарья с Ленкой всё еще шлялись по магазинам, и никто не доставал своей англиязычной болтовнёй. Только мы втроём, русскоязычные. Литовская полячка Яна, которая уже сама не знает, какой язык для неё родной, я и Ксюха для разбавления нашей мегаинтимной атмосферы, разгорающейся у меня в мозгу, а ля Харуки Мураками.

Мы купили ветчины, длинную испанскую булку, шоколадку с цельными орехами, сыру с большими дырками, печенья с малиной и белым шоколадом и пачку кофе-капучино.

Мы с Ксюхой заторчали пупсику по 6 евро, потому что пупсик платила за всё карточкой.

Прийдя в номер, я занялась включением и приведением в жизнь компьютера, подготовкой к фильму. Ксюха принесла с балкона оставленное там вчера кресло. Оказывается, всю ночь лил дождь, и кресло промокло насквозь. А шоколад, забытый нами также на столе размазало по всей белой пластмассовой поверхности. По всеми балкону валялись пустые банки из-под пива, стояла пустая бутылка бакарди и бутылка колы с колой на дне. В общем, видок у балкона был аховый. Янка пошутила, что уброщица будет крыть такого жильца матами, а я сказала, что жилец-то поди бухал так не один, и мы взглянули на стол, украшенный еще пепельницей, полной окурков и стакана с остатками былой роскоши.

Когда маленькая закончила с приготовлением капучино, мы дружно уселись на мягкий диван и выбрали к просмотру кинокомедию российского производства "Попса". Я сидела между Яночкой и Ксюшей. И мои колени опять упирались в Яночкины. Я думаю, к этому времени ей пора было бы уже привыкнуть к моему постоянному желанию дотронуться до неё.

Мне так нравилась её улыбка, когда на вызывающих улыбку мометах фильма я весело смотрела на Яну, ищя в её глазах искру. Иногда наши взгляды встречались, и я старалась долго не отводить свой, - видела ли она, что было у меня в глазах?

Потом мы курили на балконе нашу трубку мира. Опять этот почти поцелуй, из губ в губы. Ксюша девочка хорошая, она не курит. А мы с Яночкой были плохими прожженными тётями. И в нашей с Ксюхой зелёной компании Яночка ну никак не ощущалась на 68-ой год рождения. И она сидела на белом пластмассовом стуле, в своей простой, но до ужаса сексуальной розовой рубашке, материю которой я могла ощущать, когда зачем-то брала Яну за руку и в короткой черной юбке, из под которой манили тонкие незагорелые ножки.

Мы курили, прикалывались насчёт дикого порядка на балконе к великой радости уборщицы, прикидывали, какими матами она начнёт меня костерить, увидев всё это, - как вдруг к нам прилетел красивый голубок.

Ксюха умилялась, а потом проворно принесла кусочек хлеба с комнаты и бесстрашно начала кормить птицу с руки. Мы сфоткали её во всех позах. Потом кормлением занялась я, и во всех ракурсах щёлкали меня. Только маленькая сидела и всё курила нашу большую интимную трубку мира. Какая она всё-таки секси..!

Тут слетелись голуби. Мы с Ксюхой старались разделить хлеб на всех, а голубь наскакивал на голубиху, - им, оказывается, совсем не это было нужно.

Я сидела рядом с малышкой, курила всё ту же сигару и умилялась, какой же всё-таки можёт вдруг наступить рай в конце января на острове Тенерифе, где под вечер не орут под окном дети, а лишь тёплый воздух сгущает витающий в воздухе секс, а даже если после бурной ночи тебе больно сидеть, ты всё равно куришь счастливая впервые в своей жизни сигару, и нравишься в свои 23 и мужчинам и женщинам, и тебя переполняют жгучие желания вдруг ни с того-ни с сего обнять Янку, сгрести её, малявочку, в охапку, сказать ей что-то, как всегда близко-близко приблизившись губами к её губам, и чувствовать, как её волосы ласкают твои волосы, и видеть, как весь этот сгущеный энергиям воздух докрашивают испаснкие голуби, такие же миниатюрные, как звёздочка-Яночка, и у которых в конце января, оказывается, брачный сезон.

Ксюха, горящая желанием прогуляться вдоль берега океана (опять!) созвонилась с Маарьей и Еленой и пошла с ними. А я свою Яночку не оставляла, - мы зашли к ней в номер, и пока она звонила второму пилоту с вопросом об информации о полёте, я лежала возле неё на её кровати на животе и рассматривала её стройные ноги в короткой юбке - и мне так хотелось нежно провести по ним рукой! И это было так интимно, так красиво - мы с ней одни в огромной королевской её спальне с выходом на огромный балкон, где мы потом курили её сигареты.

Мы прошлись вдвоём еще по магазинам. Я купила наклейку со своим именем. Она купила сигарет.

Мы пошли ко мне смотреть сериал про фигуристку, который начали смотреть еще в аэропорту Бирмингхэма. Я была рада, что мы только вдвоём. Уже начало темнеть, и в комнате, где мы сидели вдвоём на диване, свет давал только компьютер. Я задавала Яне интимные вопросы, подолгу, пристально смотрела на неё, - знала бы она, как сильно мне тогда хотелось хотя бы заснуть, обняв её худнькие коленки в короткой юбке!

Мы пошли на ужин, но когда набрали по тарелке съестного, к нам подошёл официант и сказал, что фирма за сегодняшний ужин не платила, и, мол, гоните бабки, девушки, с вас по 13 евро. Мы офигели, развернулсиь и ушли. Мы и так-то есть не хотели, а тут совсем аппетит испортился.

Мы были возмущены тем, что нас никто не предупредил о том, что за ужин, оказывается, надо платить. Мы думали, девчонки и лётчики уже поели, - почему же нам никто ничего не сказал?

Мы договорились помыться, накраситься, сложить чемодан и вновь встретиться в моём номере, чтобы продолжить просмотр сериала, попить своего кофе и доесть купленное, раз уж остались без ужина.

Яночка обещала зайти через час.

Я долго принимала душ, потом сушила волосы и пыталась их уложить как всегда под тётю Иру. Потом пришла Ксю. Я открыла ей в белье. Она сказала, что идёт тоже собираться.

- Вы знаете, что за ужин, оказывается, нужно было заплатить?

- Да, с нас мужик хотел содрать 13 евро, а мы не стали жрать и ушли. Я лично платить не буду. Янка тоже.

- До нас тоже докопался. А чё вы к нам не подошли? Мы вас видели, как вы уходили.

- А мы вас нет. Мы вам звонили, но никто из вас не взял трубку. Мы подумали, что вы ушли в город питаться.

- А мы видели, как вы уходили. Мы подумали, что вы нас избегаете.

- Мы - вас? Не смеши! С чего бы?

И когда я уже заждалась мою Яночку, мою маленькую новую подужку, она наконец постучалась в дверь.

Я открыла ей в чёрном с голубым лифчике и джинсовой юбке. Я открыла и офигела: передо мной стояла Янка, красивая как никогда, собравшаяся на работу стюардесса-мегасекс в мейкапе и с укладкой. Накрашеные губки и подведённые глазки, черные реснички, уложеные локоны волос, завёрнутые внутрь, шоколадная блузка, расстёгнутая на груди и короткая свободная чёрная юбка, и какой-то острый, сексуальный взгляд. Я так и обомлела и так и сказала ей, с открытым ртом пропуская её в номер: "Какая ты красивая!.."

Потом я доводила до ума свой мейкап, стоя в ванной перед зеркалом. Она стояла рядом, мы обсуждали наш с Ксюхой странный диалог, и когда я смотрела в зеркало на подводимый мной чёрным карандашом глаз или смотрела на сексапильную стюардессу Яну, Яна смотрела на мою грудь. И как-то странно смотрела. То ли её так заинтересоваоа огромная розовая буква "С" у меня на груди, то ли слишком интимной была обстановка в тёмном моём уютном номере, где мы были с Яной абсолютно одни. Я бы конечно хотела, чтобы Яна думала также, как я. Ведь когда я закончила наводить красоту и мы опять смотрели наш сериал, мы безудержно хотелось обнять её и уснуть у неё на коленях, нежно, плавными движениями задирать чёрную свободного пошива юбочку на её коленках всё выше и выше, как бы невзначай прикасаться губами к её ногам.

Мы смотрели сериал, и я чувствовала, как сильно устала и как я хочу спать. И тогда я предложила малышке перебазироваться в спальню на кровать. Я люблю эту малышку, потому что она практически никогда ни от чего не отказывается. Она согласилась, и мы перетащили лэптоп вместе с проводом в спальню и установили на кровать, где еще несколько часов назад разыгрывалась любовная оргия. Простыни были всё еще смяты, но мы с моей сексапильноц малышкой без зазрения совест рухнули на мягкую перину, и лежа на животиках, продолжили просмотр сериала. И вот лежали так. Яночка была всерьёз увлечена происходящим на экране, а мне все глаза затмило происходящее в моей спальне. Я как будто видела нас со стороны: маленькая, уютная тёмная спаленка, большая, мягкая белая постель, две сексапильные полуголые стюардессы 23-ех и 40-а лет лежат на кровати хорошенькими своими попочками кверху, в коротких юбках, освещаемые лишь экраном компьютера, по которому идёт увлекательная мелодрама. И никого, и ничего больше. Здесь, в этой комнате еще витал дух сексуальной энергии, еще витали отголоски этих стонов страсти, и может даже постель еще хранила следы спермы нашего командира. И сейчас мы вдвоём лежали на этой постели, и я была доведена в своих сумасшедших желаниях до предела. Я лежала и не знала, о чём думает она и чего она сейчас хочет. А вдруг того же самого, чего и я?

Я отводила глаза от экрана, переводила взгляд на неё. Её дерзкий, сексуальный взгляд был на мониторе. Наверное, она боялась себя.

Я иногда клала голову на руки и закрывала на пару секунд глаза. Однажды я слелала так, и Яна участливо спросила меня, что может быть лучше чуть-чуть поспать перед рейсом. Но я знала, что поспать вместе - это наверное нереально для первого раза. Ведь поспать вместе, лежа на одной кровати и чуть касаясь друг дружки телами - это был предел моих мечтаний. Но я знала, что у меня слишком дерзке мечты, и если бы я сказала, что хочу спать, она могла бы уйти спать к себе. Так что нет, - я выбрала самоотверженно щуриться на экран, - лишь бы рядом с ней.

Я ёрзала, пододвигаясь к ней всё ближе и ближе. Она лежала на животе, подперев руками голову. Мне хотелось лечь на спину, и забравшись почти под неё, дразнить её вожделеющим взглядом, соблазнять её, замужнюю, 40-летнюю. Но я не могла себе этого позволить, как бы сильно меня ни раздирали подобные желания.

Я опять легла ничком и закрыла глаза. И почувствовала, как она гладит меня по волосам. Нежная, бесконечно приятная, волшебная материнская рука. Легкая, неземная. Мне хотелось, чтобы эти секунды длились вечно. Она наверное жалела невыспавшегося ребёнка, который всю ночь прозанимался с командиром интереснейшими вещами. А ребёнок после этого больше уже не сдержался, - свернулся клубочком, и уперевшись лбом в Яночку, по-прежнему лежащую на животе, решил вздремнуть пару минут до окончания фильма. Моя рука оказалась лежащей рядом с Яночкиным бедром. И вот я лежала так с зарытыми глазами, пока малышка досматривала сериал, и бесконечно жалела о том, что нужно идти на работу. Я в первый раз в жизни не хотела никуда лететь. - Лишь лежать так с ней всю вечность и бороться с диким искушением положить свою ладонь ей на бедро, и чтоб вокруг вечно была эта тёплая южная испанская ночь, и эта тихая, уютная спаленка, и эта шикарная постель и две красивые женщины на ней, и никого больше.

А потом сериал закончился, и Яна сказал, что пойдёт к себе в номер одевать форму. А я её не отпустила. Я сказала ей, что давай, мол, просто полежим рядом с открытыми глазами в тишине, а потом начнём собираться.

Но так мы могли заснуть. А надо было лететь. И тогда я встала и сняла с себя футболку с надписью "Литва в моём сердце" и джинсовую юбку. И стала одевать свою розовую форму: белую рубашку, розовые брюки, розовую жилетку, шёлковый розовый шарфик.

Яна сексуально сидела на постели в своей короткой юбке и смотрела, как я переодеваюсь.

А потом мы пошли к ней в номер. И стриптиз повторила она. Только вместо брюк она одела юбку. В форме она смотрелась еще сексуальнее прежнего. А когда она надушилась духами Chloe, я вообще чуть не потеряла дар речи. Я пишу сейчас, и у меня в носу стоит этот запах. Как будто это не Chloe, а духи с феромонами, вызывающие сильное сексуальное желание у женщин.

Яна завязывала у себя на шейке малтнового цвета платочек, и прекрасно видела, как я глотаю слюнки. А я не могла отвести от неё глаз. И я уже не стеснялась этого. Мы как будто стали совсем близкими подругами после того, как вместе полежали на кровати в тёмной спальне. Волшебно.

Янке нравится чувствовать себя сексуальной.

Мы стояли у лифтов и я странно смотрела на неё.

- Ах да, я не предложила тебе жвачку. Хочешь?

- Ты думаешь, я поэтому так смотрю на тебя?

- А почему?

- .Ты самая красивая стюардесса.

Янка довольно улыбнулась. Догадывалась ли она в тот момент, как сильно я хотела облизать её всю, маленькую, залитую духами Chloe?

А в самолёте я, естественно, была номер три и, естественно, тусовалась впереди с Яночкой. Мы накормили и напоили народ и выключили в салоне свет, чтобы люди спали. Ночной полёт всё-таки.

И мы с малышкой удобно устроились на джампсите смотреть нас с ней неизменный сериал про фигуристку. Я накрыла её и себя десятью пледами и прижалась к ней сильно-сильно, и так мы смотрели. Самолёт сильно шумел, и когда мы переговаривались, комментирую фильм, наши лица были на расстоянии поцелуя, даже ближе. Я смотрела прямо в её глаза, и кожа моего лица уже совсем касалась кожи её лица, и наши волосы: чёрные и светлые переплетались. Моя рука лежала на джампсите, почти под её попкой, а другая рука почти у неё на коленке. Таким образом я держала плед, чтобы он согревал нас. Моя рука иногда подёргивалась невзначай, и получалось, что я почти будто ласкаю её через плед. Она чувствовала во мне эту толстую струю желания, бьющего через край. В фильме события разворачивались бурно. Было много постельных сцен и таких моментов, когда ты страшно завидуешь героям, лежащим вместе в постели в обнимку. И мне хотелось обнять мою малышку, прижаться к ней, ласкать её волосы, поцеловать её нежно в губы. Я всё время поправляла на неё то шарфик, то воротник рубашки, то щупала пугавицы на её желетке, то залезла к ней под юбку, типа чтоб потрогать подладку. А когда она ходила проверять салон, и вернулась, и я сидела на джампсите без обуви, подвернув ноги под себя, ей пришлось перелазить между мной и разложенным столиком, на котором стоял компьютер. И она, худышка, пролезала, а я неудержалась и взяла её обеими руками сзади за попочку, будто помогая ей пролезть. Я никак не могла с обой побороться, чтоб не пододвигаться к ней каждую секунду всё ближе по миллиметру, чтоб не уронить голову ей на плечо невзначай, что я потом всё-таки сделала, и не один раз.

И каждый раз, когда в переднюю кухню вдруг вваливался пассажир - то за водой, то в туалет, у нас на экране обязательно была постельная сцена, чья-то голая спина или голая задница. И мы с Янкой тихо, сдавленно, но так заразительно ржали друг с дружкой напару - всё еще на расстоянии поцелуя друг от дружки. Нам было безудержно весело не только оттого, что мы переваривали возможные мысли пассажиров: "Стюардессы, блин, нихрена не работают, вместо этого порнуху какую-то смотрят!", - нам было просто безпредельно хорошо-хорошо вместе, дружно, весело, здорово, зажигательно. После полуторасуточного знакомства и с возрастной пропастью в 17 лет новые Сумирэ и Мюу чувствовали себя вместе просто великолепно. Им было хорошо вдвоём, им больше никто был не нужен.

И кто знает, если бы Сумирэ всё-таки осмелилась бы поцеловать свою Мюу прямо тогда, прямо там, на джампсите, прямо при пассажире, ждущем своей очереди в туалет, - может быть этот пассажир оказался бы Харуки Мураками, и может быть написал бы позже роман "Моя любимая stiuardessa", где главными героинями были бы 23-летняя Элль, и 40-летняя Хлоя. И тот тогда роман занкочился бы определённым хэппи-ендом.